☦️ 1 октября исполняется 12 лет со дня кончины монахини Лаврентии (Воропаевой) (18.12.1956-01.10.2011 гг.).

Монахиня Лаврентия (в миру Наталья Алексеевна) родом из Луганской области, по образованию архитектор.
Была принята во Введенский женский монастырь в 1996 г. Жила на Покровском подворье, несла послушание архитектора, прораба, пела на клиросе. Очень любила цветы: разбила большие цветники рядом с домовой церковью.
В характеристике монахини Лаврентии написано: «Показала себя трудолюбивой, любое начатое дело доводит до конца, скромна, любит правду и не терпит лжи».
Последний год м. Лаврентия тяжело болела, у нее признали онкологическое заболевание. Матушка мужественно переносила свое состояние, сестры по очереди ухаживали за ней. В день кончины в 6.30 утра монахиня Лаврентия приняла Святое Причастие, в 11.30 отошла ко Господу.
Вспоминает монахиня Дария (Каркацкая): «Мы с монахиней Лаврентией  вместе  жили на Романовском подворье, даже какое-то время жили в одной келье. Она всё занималась чертежами, проектировала, а дополнительно ухаживала за цветником: готовила рассаду, садила, поливала, полола. Ко всему она относилась очень ответственно. Летом не уходила с цветников до темноты. Ее как-то спросили: «Что ты дотемна возишься? Надо когда-то отдыхать». Она ответила: «Как же с ними не возиться. Они же живые, тоже пить и есть хотят». Она была внимательна к сестрам: всегда помнила, у кого день Ангела, день рождения, обязательно поздравит, подарок подарит или слово доброе скажет».
Вспоминает монахиня София (Попова): «С мать Лаврентией я познакомилась, когда стала жить на Романово, меня туда направили старшей. Она занималась, в основном, клумбами, цветами, очень любила их, целыми днями работала. С ранней весны и до поздней осени у нас все цвело и благоухало.
А потом она стала себя плохо чувствовать. Мы повезли ее в больницу, и когда ей сделали рентген, врачи сказали, что у нее опухоль. Рак печени. Она еще была довольно молодая, чуть за пятьдесят. Она начала все хуже и хуже себя чувствовать и практически не вставала. И этот период у нас был с ней особенный. Я стала к ней каждый день заходить и видела: как на моих глазах менялся человек, это было потрясающе. Она, терпя боли, понимая, что может скоро умереть, стала особенно молиться.
Однажды прихожу к ней утром, а ее нет. Я так удивилась: она никуда не выходила. Мы перепугались, а потом оказалось: она утром встала и из последних сил дошла до церкви и была на Литургии.  Потом рассказывала: «Я никогда такой Литургии не слышала. Это было что-то необыкновенное: как все пели, читали, до меня каждое слово доходило». Это была ее последняя Литургия, на которую она смогла дойти, она тогда причастилась. Она мне говорила: «Как я хочу на Литургию!» И, когда она уже совсем не могла вставать, мы ее перенесли в здание домовой церкви: там рядом с храмом есть келья, она могла слышать службу и была очень за это  благодарна.
Когда я к ней приходила, мы разговаривали. Она мне рассказывала о себе, о родственниках, говорила: «Меня сестра, знаешь, как звала? Белочка».

Последнее время она всех благодарила за всё, за самую малость; все ее прежние слова исчезли, остались только благодарение и молитва.
Когда она умирала, я стояла около нее на коленочках, держала за руку; она причастилась, три раза вздохнула и умерла. Она лежала тоненькая, как струночка, и такая красивая – необыкновенно. Такое удивительно явное преображение в течение этих месяцев. Она изменилась абсолютно: и внешне, и главное – внутренне.

…Прошло полгода, как она умерла. Я иду по подворью, а это была зима. Был очень сильный мороз  и яркие звезды. У нас же на подворье темень, фонарей нет. Звезды и сверкающий снег. Я иду и думаю: «Ну, какая же красота-то кругом!» – И вдруг совершенно ясно слышу ее голос: «Если б ты знала, какая ЗДЕСЬ красота!» – С ее интонацией, с ее неповторимым голосом.

Я это услышала и была уверена, что она рядом стоит».
Помяни Господи во Царствии Твоем приснопоминаемую монахиню Лаврентию, и сотвори ей вечную память.
Погребена на монастырском кладбище, на Покровском подворье.