«Поминайте наставников ваших» Монахиня Кириена (Жемчужнова), благочинная Введенского женского монастыря

12 февраля 2021 года. Память Трех Святителей. Как обычно, подхожу к могилке дорогого Батюшки перед тем, как войти в храм на Литургию. На протяжении последних месяцев после кончины Батюшки это стало уже чем-то естественным, необходимым – помолиться о упокоении духовного отца и взять благословение на грядущий день, как у живого, как раньше. Захожу в храм, и вдруг в сердце звучит: «Господь вчера, и сегодня, и во веки Тот же!» Так светло и радостно звучит это в моей душе, что я вся наполняюсь каким-то благим пониманием, даже осязанием глубокого смысла этих слов. Началась Литургия. Из Апостола читалось святительское зачало: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. Иисус Христос вчера, и сегодня, и во веки Тот же» (Евр. 13, 7-8). Это было как призыв свыше. Думаю: «Господи! Помилуй и прости! Вразуми, научи жить и все делать во славу Твою!» Появилось чувство необходимости и даже долга перед памятью духовного отца рассказать о нем, пусть немного и неумело, но из благодарности ему. И, конечно, из благодарности Богу Всемилостивому, Всеблагому, к Которому нас вел духовник, посвятив Ему всю свою жизнь.
Первая встреча

До первой судьбоносной встречи с Батюшкой я о нем ничего не знала и не слышала. Жила вполне счастливой и успешной во всех смыслах жизнью молодой девушки. Окончила Московский Всесоюзный Финансово-Экономический Институт. Успела уже поработать в информационно-вычислительном центре облисполкома города Волгограда. И как молодой перспективный специалист (экономист-программист) перевелась в областное статистическое управление нашего города.

Обычно спрашивают: «Почему пошла в монастырь? Наверное, что-то в жизни не удалось»? О себе такого точно сказать не могу. Пожалеть или посетовать в мирской жизни не о чем. Сплошная благодарность Богу, родным и, конечно, моей мамочке!

Мама была верующей с детства, и меня учила, что Бог есть. Храм на миллионный Волгоград, в то время, был у нас только один – Казанский кафедральный собор. Ехать от нас до храма далеко, и я всегда это делала с неохотой, только из уважения к маме, к тому же опасалась в советское время, что меня может заметить кто-то из моих сотрудников. От меня, веселой и шустрой, такого никто бы не ожидал. Лишних разговоров не хотелось. Но крестик всегда носила, хотя и тайно. Тогда моя вера была больше потребительская. Когда на экзамен надо идти, сразу вспоминаю, что надо прочитать молитвы на поясе, который мамочка подарила- «Живый в помощи» и «Да воскреснет Бог». И всё — с чувством исполненного долга бодро шла на экзамен с уверенностью, что Господь поможет. И Бог помогал! А Великим Постом я постилась своеобразно… Брала, например, в нашей Облисполкомовской столовой куриные котлеты, сырные оладья и т.п., съедала половину каждого блюда, а оставшееся на тарелке отодвигала, мысленно говоря Богу: «А это Тебе Господи!» . Сейчас вспоминаю и улыбаюсь. Но тогда это была искренняя вера в то, что я постилась. И верю, Бог принимал по Своему человеколюбию. Батюшка шутил про таких как я: «Сырой, необработанный материал». Теперь-то я понимаю, что была не то что сырым, а совершенно мокрым материалом, который предстояло обрабатывать, подсушивать Батюшке. Но это в будущем.

В начале сентября 1991 года мама говорит: «Доченька, слышала Дивеевский монастырь открылся, мощи преподобного Серафима Саровского обрели. Давай, туда съездим». Мы с мамой раньше уже совершали паломничества в Киево-Печерский, Почаевский и Псково-Печерский монастыри, но о женских монастырях я даже и не слышала. Ехать я больше в подобные места совсем не хотела. К тому же, зарплата мне позволяла ездить заграницу, был опыт отдыха за рубежом. Зачем мне какой-то монастырь? И тут я маме отказала. Мама пошла огорченная на работу. У меня на душе кошки скребут. Маму очень люблю и уважаю, она всю жизнь посвятила мне — отца не стало, когда мне было только 9 месяцев. И сама себя утешаю: «Ну что я, молодая девчонка, зачем мне эти монастыри?» Включила телевизор, что-то ем, смотрю. И вдруг по телевизору – документальный фильм о перенесении мощей преподобного Серафима Саровского, которое состоялось 1 августа 1991 года. Вся история, житие преподобного Серафима, его пророчества, участие Царской Семьи в прославлении… Меня все это заинтересовало, думаю: «Надо маме сделать сюрприз! Пожалуй, вырвусь на пять дней, возьму отпуск за свой счет». Оперативно купила билеты на поезд. Мама приходит с работы, я ей улыбаясь сообщаю: «Мама, едем в Дивеево! Но только на пять дней.» Мама была счастлива и я от этого еще счастливее. А по дороге мама говорит: «Вот знаешь, моя знакомая по храму, Надя, написала, что живет в Иваново, работает при храме. Так вот, там же недалеко. Может, заедем к ней?» Мне совсем не хотелось больше никуда заезжать и поэтому на это уже я не согласилась.

За время пребывания в Дивеево мы обошли все три источника. И накануне отъезда пришли еще раз на источник преподобного Серафима. Как бы ни было холодно, мы везде с мамой окунались. Когда уже оделись, вышли из-за оградки источника, видим: какой-то седовласый, небольшого роста старчик с пятью пожилыми матушками, которые называли его отцом Филиппом. Он выливал им за шиворот по стакану холодной воды из источника, которую они сами же эту воду ему и приносили. Увидев нас, он стал подзывать меня: «Дочка! Иди-ка сюда, я тебя тоже освящу!» А я вежливо: «Нет, нет, спасибо! Мы уже искупались!» Улыбаюсь на всякий случай, а сама держусь подальше, думая: «Только вот холодной воды мне за шиворотом и не хватало!» Но он все же плеснул на меня издалека стакан воды, и залил все правое плечо. Смотрит мне в глаза и говорит: «Дочка! Какая же ты счастливая! У тебя в два дня круто изменится жизнь.» А я думаю: «Велико счастье! Новое пальто облил, которое я только что на заказ сшила… Что за дедушка?» Но с этого момента почему-то я уже смирилась и все-таки подошла к нему. Мама стала сразу причитать, что меня постоянно мучает ангина. Он говорит: «Давай, становись на колени». Я встала на колени. Он начал читать молитву, обращаясь к маленькой бумажной иконке преподобного Серафима, прикрепленной к кресту. В конце концов, налил мне стакан воды на голову и рукой звонко прихлопнул. Мне было не больно и не холодно, какое-то состояние полной благости и покоя. Надо сказать, что после этой молитвы старца, у меня ангины не было около 20 лет.

После этого мы пришли в храм на вечернюю службу, приложились к мощам преподобного Серафима перед дорогой в обратный путь. И вдруг меня пронзило сильное желание иметь духовного отца. Я ничего не знаю, кто это? зачем он? Где-то слышала, что без духовного отца нельзя спастись. Но раньше меня это никогда не волновало. А тут вот всё: «Хочу духовного отца!» Подошла к мощам. Нет, я не просила у преподобного Серафима, я требовала! Это был крик души: «Преподобный Серафим! Я хочу спастись! Так дай же мне духовного отца, потому что, как я слышала, без него невозможно спастись!» Я требовала это слёзно и неотступно, во что бы то ни стало, так мне хотелось спастись. Мама не понимала, что со мной происходит, видела, что я плачу, что-то про себя прошу. Она тоже поплакала, знаю, молилась за меня. Её молитвы всегда были горячими обо мне. Это я чувствовала постоянно.

На следующий день мы выезжаем, и тут я вспоминаю про знакомую мамы по храму. Говорю: «Давай поедем к твоей Наде». – «Доча, да вроде уже устали…» — «Да, ладно, рядом ведь почти.» Мы ничего не знали про монастырь, ничего не знали про архимандрита Амвросия. Надя маме написала, что живет в Иваново на ул. Базисная, 23 и работает при храме. Приехали в Иваново рано утром, в половине шестого. Никого нет на улице. Ходим по Базисной, тогда это частный сектор был, не можем найти дом 23. Дома 21 и 25 есть, а 23 нет. Но храм, действительно, рядом есть и большой. Ходим, ищем, смеёмся. И вдруг открывается форточка на первом этаже строения из красного кирпича, явно относящегося к храму. Спрашиваем: «Вы не подскажете, где тут дом 23?» Выглянувшая женщина (сейчас схимонахиня Таисия) говорит: «Так это наш монастырь». – «Как? Монастырь?» — «Да, обойдите и заходите в ворота». Зашли на территорию, сказали, что ищем Надю, называем фамилию. Её позвали. Оказалось, что она уже послушница. Она и повела нас к Батюшке. Как сейчас помню, поднимаемся на 2 этаж по винтовой лестнице, а там улыбающийся Батюшка стоит со шваброй и трет пол возле своей приемной: «О! Откуда вы такие?» — «Из Волгограда». Поздоровались, познакомились. Надя объяснила, что надо нам обязательно исповедоваться у батюшки. Пришли в храм на исповедь. Мне он ничего особенного не сказал, просто выслушал. А маме сказал про меня: «Ей бы хорошо в монастырь пойти». Мама говорит: «Я её заставлять не буду. У нее всё в жизни хорошо складывается. Как сама решит». И мне на тот момент ничего не сказала об этом. После Литургии сидим в вестибюле с мамой. Кто-то распоряжается о трапезе: «Паломники идут в нижнюю трапезную под храм, а здесь только сёстры». И тут Батюшка заходит: «А вот, сёстры. Поднимайтесь наверх. Да-да, вы двое.» Мы засмущались, мы же паломники, а не сёстры. А он строго, но с улыбающимся прищуром: «Идите быстро, кому говорю!» Эта трапеза запомнилась на всю жизнь. Батюшка столько рассказывал историй, шуток. Таких весёлых священников я не видала! Всем было весело, смеялись. Мы с мамой сидели в самом конце. И вдруг в какой -то момент батюшка стал серьёзным и через все головы посмотрел мне прямо в глаза. И говорит: «Вот как вы не поймете! Подходят ко мне: «Батюшка, я тебя знаю 20 лет, а ты меня в монастырь не берешь. А кого-то первый раз увидел, и в монастырь приглашаешь! Ну как вы не поймете: не я беру в монастырь, а Матерь Божия». Я поняла, что это мне сказано, всей душой поняла, до мурашек по телу. Было ощущение, что я не смею ослушаться, что это воля Божия, Промысел обо мне, и нельзя сказать «нет». Не хотела противоречить, опасаясь огорчить Матерь Божию. У нас с мамой слёзы. И было это на второй день после встречи с тем блаженным Филиппом.

После трапезы Батюшка пригласил нас в приемную. Задаю ему вопрос: «Что же мне делать?» — «Переезжать сюда» — «Так я работаю». У меня даже не было вопросов, зачем, почему. Просто спрашивала, как осуществить то, что уже всё решено. «Приди в первый день после отпуска, подай заявление на расчет» — «Меня никто не отпустит» — «Скажи, что замуж выходишь. А потом напишешь мне письмо и позвонишь». Сразу три послушания! «Ну всё -, говорит, — с Богом!» Когда вернулась, сделала всё, как сказал Батюшка. В первый день подала заявление на расчёт. Все спрашивают: «Света, ты что, с ума сошла, что случилось, мы на тебя рассчитываем, как на перспективного молодого специалиста?» Говорю: «Замуж выхожу» — «А, ну, тогда понятно». Остальное они додумали сами: за кого, куда и как. Я только уклончиво улыбалась, соглашаясь на все их догадки. Но совесть была неспокойна. Мама с детства учила: «Доченька, пусть будет горькая, но правда. Лгать никогда нельзя». А тут обман получается. Пишу письмо: «Батюшка, я так в жизни своей не поступала. Чувствую себя не в своей тарелке, это же неправда?» Он написал ответное письмо, которое у меня хранится и до ныне. «Ты никого не обманываешь. Ты действительно обручаешься Христу». Получила такой ответ и у меня отлегло от сердца. В течении 2 месяцев отработки переживала: не понимала, зачем я слушаюсь, что со мной происходит? До тех пор я не принимала бездумно решений, первый раз слушаюсь не знакомого мне человека, пусть даже и священника. Мама всячески поддерживала меня, говорила: «Скажешь — замуж пойду, благословлю замуж. Решишь в монастырь, благословлю в монастырь. Всегда помогать и молиться буду.» Про монастырь никому не говорили по благословению Батюшки. Надо выполнить последнее послушание – позвонить Батюшке. Мы уже узнали, что 20 декабря у него день Ангела. А рассчиталась я 30 ноября, получив от коллег в подарок на свадьбу серебряные ложки, которые впоследствии и привезла батюшке в монастырь. Думала: «Свобода! Есть еще время до 20 го числа, похожу, погуляю с друзьями напоследок». О монастырской жизни познания были мрачноватые и ничего хорошего я от жизни там уже не ждала… Но надо позвонить. А дозвониться не могу. И тут мысль: если бы была у нас в кафедральном соборе икона преподобного Серафима Саровского, я бы помолилась ему и тогда бы точно дозвонилась. Пошла в храм после работы, осторожно, чтоб никто не видел, т.к. из нашего отдела одна сотрудница жила рядом с храмом. Захожу в храм, и первое, что вижу – фреска преподобного Серафима во весь рост! Никогда её не замечала прежде. Даже непонятно, как это было возможно. Сомнений нет, сегодня дозвонюсь. И действительно, вечером пошли в гости к маминой знакомой, в квартире был телефон. Набираю номер, и сразу голос Батюшки: «Света, это ты?» ‒ а я ещё не успела и звука произнести. У меня язык прилип к небу, еле выговорила: «Я, Батюшка». «Чтобы 3-го декабря была!» — «Так билетов не будет на самолет, всегда очереди» — «Чтобы 3-го была, ждем.» И трубку положил. Весь разговор.

Ну ладно, думаю, пойду за послушание в кассу, зная, что билетов наверняка не будет, так как на самолет их нужно брать заранее. Действительно, в кассах полно людей, везде очереди. Но вдруг, возле меня неожиданно открывается касса, и я оказываюсь прямо перед ней. Здороваюсь. «Мне до Москвы два билета на 2 декабря (рассчитывая, чтобы утром быть в Иваново). –«Вам повезло, как раз два последних!» Ничего не оставалось, как купить их и приехать чётко к указанному времени, по какому-то особенному расписанию свыше. Так, утром 3 декабря, мы уже были в Иваново и стояли в храме. Батюшка даже не удивился, спокойно с улыбкой благословил: «Вы уже здесь?» Было заметно — доволен, что во всем послушались. Потом я поняла, что благословение было приехать именно в этот день неспроста. Нужно было быть уже на всенощной престольного праздника монастыря Введения Матери Божией во храм. Царица Небесная взяла под Свой Покров! На следующий день Батюшка подвел меня к женщине Александре из Одессы, которая просила благословение уехать домой, и говорит ей: «Пока не сошьешь ей подрясник, не уедешь». Она в одну ночь мне сшила подрясник и Батюшка одел меня в послушницу 19 декабря на святителя Николая чудотворца, накануне дня своего Ангела. Так началась совершенно новая и удивительная жизнь под руководством духовного отца архимандрита Амвросия (Юрасова).

Вот, действительно, по слову того неизвестного старчика Филиппа в Дивеево у источника (до сей поры не знаю — кто он такой и откуда) через 2 дня у меня круто изменилась жизнь…
Теперь я понимаю, что тогда была сильная призывающая благодать, потому я ни о чем не жалела.

Во сто крат больше

Хотя и трудно в монастыре физически, но такая радость была! Трудились с утра до вечера. Ежедневное молитвенное правило. Да и по ночам, бывало, приходилось разгружать машины кирпича для строительства монастыря. А душа была наполнена какой-то внутренней жаждой послужить Господу. И чем дальше, тем больше я Бога благодарю, что Он привел меня в монастырь, и привел именно в то время, когда всё с нуля создавалось и строилось. Кажется, дороже этих лет ничего нет в моей жизни. Хотя искушений было много и всяких. В миру таких искушений я не испытывала, там у меня было всё слишком хорошо. В монастырь шла с мыслью, что никуда за стены уже не выйду, ничего уже не увижу, кроме черной одежды, сознательно на это решилась. А Бог мне дал во сто крат больше, чем я могла бы получить в миру, потому что шла не ради этого, наоборот, от всего отказалась. Такова любовь Божия! Ему ничего не жалко!
Более того, у меня такое ощущение, что до монастыря жила будто во сне, а теперь живу настоящей полноценной жизнью.

Духовный институт

На вопрос «Что такое монастырь?» Батюшка отвечал, что это духовный институт, где самым главным предметом является самопознание — познание глубины своей души. Увидеть в себе страсти, которые мешают соединению с Творцом, и постараться очистить душу от греховной грязи путем глубокой работы над собой. Научиться жить со всеми в мире и любви, не искать виновных, искать причины любых неустройств в себе, а не в ближних. Все сестры, соприкасаясь друг с другом в монастыре, подобно камешкам на берегу моря, трутся, и все шероховатости, мало-помалу, обтесываются, камушки становятся гладкими. А для этого нужно терпение и личный труд каждой души. В этом помогает духовное чтение. И Батюшка нас всегда приучал читать. В первую очередь – Евангелие. И затем осмысливать его через творения святых отцов. Всегда говорил, что главное – научиться смиряться, не иметь никакой обиды на ближних. Обиду считал ярким показателем больной, гордой, самолюбивой души. Часто приводил высказывания святых отцов, например, преподобного Симеона Нового Богослова: «Тот, кто с любовью терпит обиды, унижения и молится за обидчиков и оскорбляющих его, в короткое время достигает великого преуспеяния». Батюшке такие высказывания очень нравились, по жизни были ему близки, он в себе это воспитывал и нам стремился передать.
Есть пословица: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». От себя могу добавить: «или чем сто раз прочитать». По милости Божией нам был дарован величайший пример в лице нашего духовника, как и чем нужно жить в этой земной жизни, которая чрезвычайно коротка. Его отношение к сему временному бытию, как подготовке к вечности, проявлялось во всем. Бывало, придешь к Батюшке с какой-то бедой или вопросом. Он успокоит, объяснит, но при этом обязательно подведёт к тому: «А разве Господь не знает? Ему же виднее! Он знает, что тебе полезно, а что нет».

Его бережное отношение проявлялось не только в умении выслушать, наставить, подбодрить, утешить. Он был еще и просто пунктуальным человеком. Если назначена встреча с кем бы, то ни было, он никогда не опаздывал. И нас тому же учил — ценил время свое и ближних, проявляя к ним уважение.
Он с юности, как сам вспоминал, работал над собой, воспитывал в себе верность Богу. Рассказывал, когда жил в Почаевской Лавре, его вызвал на беседу сотрудник КГБ. Ясно, что от этой встречи ждать добра не приходилось, поскольку государство атеистическое, и те, кто проповедовал веру, были на подозрении. Именно таким ярким проповедником был игумен Амвросий. И он говорил, что по-человечески было боязно и совсем не хотелось идти туда. Но рассудил сам с собой так. Если не пойду, потом будет стыдно, что сотрудника КГБ испугался, и не пошел, быть может, на страдания за Христа. И пошел, уповая на помощь Божию. Господь милостивый, все обошлось… И нас Батюшка учил все делать, говорить, мыслить пред очами Божиими. Преодолевать все страхи и болезни, воспитывая свои волю и послушание.

Еще обращал наше внимание, на то, что на все неприятности, непонимание нужно отвечать добром. «Мы должны из зла делать добро – больше его не из чего делать». Мне тоже приходилось наблюдать, как он поступает. Был у нас один клирик, которого посетило искушение — помыслы против духовника. Он стал высказывать их вслух, открыто идя против духовника, чем смущал ближних. В конце концов, клирик ушел из обители. А Батюшка всё это время терпеливо, с любовью его увещевал и после ухода ему звонил, поздравлял с днем Ангела, с праздниками. Батюшка не только не обижался, а любил и сострадал. «Не важно, как относятся к нам люди, а важно, как мы к ним относимся», — часто говорил он.

Еще хочется подметить, что даже в обычной бытовой жизни Батюшка проявлял удивительное благоговение, чувствовалось, что он ходил пред Богом. Это было даже внешне заметно. В простых вещах, в отеческих кротких подсказках. Например, если увидит, что сестра положила молитвослов, или Псалтирь, или Евангелие рядом с собой на стул или диван, Батюшка деликатно подойдет и положит книгу на стол или на книжную полку, мягко говоря: «Матушка, это слово Божие. Там, где мы сидим, класть не надо». Подобные случаи свидетельствовали о его благоговейном настрое души.
Он чтил Господа в любую секунду своей жизни. И мы понимали, что в духовной жизни мелочей нет. Все, что он делал, было всегда мирно и спокойно.

Учил нас, как различать – мысль от Бога или от лукавого: «Матушка, если в душе смущение, значит, это уже не от Бога. От Бога всегда все тихо и спокойно».
Это очень важно в духовной жизни. Если человек не будет контролировать и наблюдать, откуда приходит помысел, ему будет трудно разобраться в себе, трудно идти вперед.
В жизни любого монастыря очень важно, как организован устав. В нашей обители, благодаря дару рассуждения Батюшки, устав не строгий, а довольно щадящий по сравнению с древним монашеством или даже некоторыми современными монастырями в России. И при этом Батюшка всегда говорил, что важно приучить себя с самого начала жизни в монастыре к исполнению устава: ходить на полунощницу, Литургию, не опаздывать на трапезу, т.к. общая трапеза является продолжением молитвы. Учил относиться с прилежанием к порученному послушанию. Говорил: «Вот тебе благословили исполнять какое-то послушание. А оно тебе может быть и не нравится, кажется, не по силам. Нужно внутренне согласиться и принять как от руки Божией. Сказать себе: «Будешь это послушание исполнять, пока оно тебе не понравится, пока его не полюбишь». Когда себя сразу приучишь к порядку, тогда легче будет выстраивать и свою духовную внутреннюю жизнь, легче бороться с тем, что мешает делу спасения. Советовал каждую свободную минуту употреблять на пользу души: почитать Евангелие, или Иисусову молитву, или творения святых отцов, усваивая через это Дух Христов.
«Монастырь – это не стены, не корпуса и храмы. Монастырь – это прежде всего живой народ, братья и сестры, это духовная монашеская семья», — объяснял Батюшка. Это действительно так. Здесь всех объединяет желание научиться жить по заповедям Божиим, а значит жить в мире и любви друг с другом, мало-помалу освобождаясь от своих пороков и страстей, путем глубокой внутренней работы над собой. В монастыре сближает совместная молитва в храме, общая трапеза, послушания. Начинаешь видеть уникальность души каждой сестры, ее способности, дарования, а также скорби и труды. Поэтому со временем все сестры становятся родными.

Вспоминая об учебе в Троице-Сергиевой Лавре, приводил нам в пример, как в свободное время между лекциями или после них вечерами семинаристы имели обыкновение ходить по территории, перебирая четки с Иисусовой молитвой, чтобы не было праздных разговоров. Таким образом, и душа благодатью наполнялась, и Господь давал разум учиться. Наставлял, что Иисусова молитва помогает отражать грех еще на уровне помысла. Душа, наполненная Именем Божиим, сразу почувствует подступающий немирный дух – дух тщеславия, гордыни, других страстей.

В связи с этим вспоминаю одну из поездок. Батюшку пригласили в Екатеринбург, в день было по несколько встреч в формате вопросов и ответов, в разных аудиториях – кинотеатрах, Домах Культуры, которые были переполнены народом. В течение 2-3 часов Батюшка отвечал на вопросы. И вот по окончании очередной встречи люди, как обычно, подходят под благословение, благодарят. Но одна женщина очень эмоционально стала не просто благодарить, а восхвалять Батюшку. Он так серьезно ответил ей со вздохом: «Да уж, мне доложили». То есть помысел самовосхваления, уже пытался пробиться в его душу. Но его трезвенность и смирение с сокрушением духа, видимо, отразили это искушение. Батюшка повторял пословицу: «Кто хвалит, тот и свалит». (Батюшка, подобно старцу Амвросию Оптинскому, часто обращался к пословицам).

До монастыря я ничего не знала о батюшке. А встав на путь монашества, стала слышать от паломников, стремящихся на исповедь к нему: «А правда ли, что Батюшка – прозорливый старец?» Я спокойно относилась к таким вопросам. Однажды Батюшке так и сказала: «Простите Батюшка, но мне абсолютно всё равно – чудотворец Вы, прозорливый или нет. Главное, что Вы посланы мне Богом для моего спасения, по молитвам преподобного Серафима Саровского». Он по-отечески улыбнулся и одобрительно кивнул, говорит: «Правильно! Так и надо думать. Люди всё ищут святых, чудотворцев, а надо искать смиренных». И добавил: «Человек, стремящийся жить во славу Божию, сам того не замечая, становится проводником воли Божией. А благодать священства порой открывает что-то, независимо от воли человека и его качеств. То есть надо всегда считать, что мы у Христа рабы неключимые, ничего не стоящие, делаем лишь только то, что должны делать». Все делать во славу Господа.

Батюшка учил всё начинать с молитвы. Проснулся – благодари за прошедшую ночь. Как начнешь, так и будешь весь день либо с Богом, либо с помыслами. А через молитву освящаются все труды. Он сам ходил на все службы, на полунощницу. Объяснял, что если сначала приучить себя всё исполнять, участвовать в богослужениях, то и дальше легко будет все преодолеть.

1990-е годы, материально тяжело, продукты по карточкам. А у нас стройка огромная – корпуса, колокольня, ремонт храма. Средств нет. Но у Батюшки было такое необыкновенное доверие Господу и Матери Божией! Его спрашивают: «Батюшка, как и на что строить-то будем?» А он: «Главное – начать Литургию служить, и Бог поможет». Так и происходило все чудесным образом. Корпуса строились. И даже территория расширилась, что в центре города было в принципе невозможно. А помимо городской части монастыря стали строиться и подворья. И везде начинали только со служения Литургии. И молитва творила чудеса. И творит по сей день.
Еще Батюшка всегда говорил, что Бог ждет от нас покаяния. И первые годы послушничества Господь нас особо укреплял в вере. Тогда Батюшка исповедовал ежедневно утром и вечером. Народу всегда было много. Он терпеливо всех выслушивал. Очень много объяснял. После каждого вечернего богослужения с амвона отвечал на вопросы прихожан о вере и спасении. На Литургии всегда наблюдал за причастниками. Не допускал тех, кто не был на исповеди, шел к причастию по незнанию, просто пристроившись в очередь (в 90-е годы таких было много). В этом был всегда строг, и нас приучал с благоговением приступать к этому великому Таинству. Однажды я стала свидетелем такого случая. Подошла на исповедь. И тут вижу: какая-то женщина со слезами падает в ноги Батюшке, благодарит за исцеление. А он смущенно поднимает ее: «Матушка, вставай! Бога благодари, не меня! Я здесь ни при чем!» Потом эта женщина плакала навзрыд и говорила вслух, что она накануне вечером приходила в храм, как в «последнюю инстанцию». У нее был рак горла в последней стадии, врачи не давали никакой надежды, осталось жить недолго. Она в отчаянии пришла первый раз в храм и попала на исповедь к Батюшке, после которой он благословил её прийти утром на Литургию к Причастию. А за ночь опухоль абсолютно исчезла. И у нее от удивления, одновременно от страха и радости, лились слезы. Человек даже не воцерковленный, а Господь за покаяние её исцелил.

Батюшка был очень простым и доступным, всякого встречал улыбкой, радостным взглядом, разрушая страхи собеседников. Поэтому душа раскрывалась, доверялась, как родному и близкому человеку. Появлялось отношение не только как к духовному отцу, священнику, но подчас даже как к маме, бабушке, дедушке, брату, как самому доверенному человеку на земле. И это помогало раскрыться почти всем, кто с ним имел счастье общаться. Причем, раскрыться до глубины души. И тогда Батюшка мог умело, тактично, с любовью помочь человеку исправлять недостатки и искоренять страсти.

Батюшка обладал здоровым чувством юмора, часто подшучивал, чтобы разрядить напряженность или стеснительность собеседника. А иногда и для вразумления задавал неожиданные вопросы. Например, спросит любого, от мала до велика: «Вот ты до ста считать умеешь?» ‒ «Да». ‒ «Ну, сколько будет семь прибавить пять? Одиннадцать или Адиннадцать?» Чаще всего отвечают: «Одиннадцать». Даже учителя попадались на эту уловку, т.к. не ожидали от Батюшки какого-то подвоха. Одна учительница так резво и ответила по слогам: «О-дин-над-цать». Батюшка говорит: «Ну, сразу видно, что учитель русского языка». И никому в голову не приходило посчитать: 7+5=12. Тем самым он разряжал атмосферу, чтобы не было напряженности в беседе, особенно с новым человеком, который стеснялся в непривычной обстановке, и еще для того, чтобы люди были внимательны, потому что в жизни можно ожидать всякое. Он так и объяснял: «Вот раньше говорили, что Бога нет. Наука доказала. А никто не задумывался, какая наука доказала. Какая наука изучает бытие Бога? Все только говорят о Боге, а как Его изучать? И все просто поверили безбожной власти. Нельзя быть легковерными …»
Помню некоторые уроки воспитания, которые применял Батюшка. Например, позовет меня на обед. Прихожу чётко в назначенное время. А он вдруг с удивлением восклицает: «Ну, ты прямо как чувствуешь, когда обед у Батюшки! Заходи, раз уж пришла». И у окружающих в этот момент складывается впечатление о моей невоспитанности и самочинии.
Это поначалу меня смущало. А в личной беседе он объяснял, что это для смирения, что нужно иметь духовный «бронежилет», т.е. не надо обращать внимания, кто что скажет, подумает. Нужно быть мирной при любых искушениях и обстоятельствах. Все принимать как от руки Божией, за все благодарить.

Первые 3,5 года после моего прихода в монастырь мы часто переписывались с мамой. Мама, будучи очень ласковым и любвеобильным человеком, в письмах ко мне употребляла уменьшительно-ласкательные слова: «рыбка золотая», «доченька», «дочурка сладкая моя». Однажды примерно через два года после моего прихода в монастырь, Батюшка пригласил меня к себе в келию, дал письмо от мамы и сказал, чтобы я читала его вслух. Я обрадовалась, распечатываю и читаю (какие у меня могут быть секреты от духовника?) Но странное дело: в письме полно исправлений. Сначала я не обратила внимание на это, но потом оказалось, что исправления были только в словах «доченька», «дочурка» — они из уменьшительно-ласкательных стали простым «дочка». А слова «рыбка золотая», солнышко», «милая», «ненаглядная», «родная» были и вовсе зачеркнуты. Тут я заметила батюшкин веселый взгляд, и поняла: Батюшка прочитал письмо и всё сам исправил. Мне стало смешно, но не совсем понятно. Спрашиваю смеясь: «Батюшка, что это за художество»? А он с добротой мне поясняет: «Вижу, что избалована ты лаской и близко к сердцу принимаешь, когда встречаешь грубость и непонимание со стороны ближних, вот и решил посмотреть, как тебя мамочка воспитывает. Нельзя так, это чересчур. Всё это расслабляет душу, а монах должен быть мужественным и сильным духовно». И много еще на эту тему объяснил не только мне, но и маме.

Мама при первой возможности часто приезжала в монастырь, чтобы побыть со мной и потрудиться в обители. Окончательно приехала, по благословению батюшки, чтобы посвятить остаток жизни на служение Богу через 3.5 года, продав всё имущество в жертву на строительство монастыря. Мама всей душой приняла волю Божию обо мне и о себе, оказывая полное послушание и доверие духовному отцу.
У мамы было больное сердце, еще в миру перенесла 2 инфаркта, тяжело и 100 м пройти без нитроглицерина, а в монастыре Батюшка посоветовал ей не принимать лекарства. Она вняла Батюшкиному совету с верой. Когда она подходила к нему под благословение, он крестил и её сердце. Так по милости Божией и молитвам духовника, мама потрудилась в монастыре еще более 16 лет, не жалея себя, радуясь каждой возможности послужить ближнему и Богу. Батюшка, видя эту духовную настроенность, благословил маму на монашество буквально через 3 месяца после приезда в обитель. Некоторые сестры интересовались, как же так быстро в мантийный постриг и без монашеского искуса? На что Батюшка отвечал: «У неё вся жизнь — сплошной искус». Знал по исповеди какая трудная была у нее жизнь и при этом она не растеряла ни доброты, ни жизнерадостности души. 10 июля 1995 года в числе еще четырех сестер она была пострижена Батюшкой по благословению Архиепископа Амвросия (Щурова) с именем Лия — в честь праведной ветхозаветной Лии.

Батюшка советовал учиться доверять Богу в любой жизненной ситуации. Не суетиться и не брать все в свои руки, что бывает по гордости и тщеславию, а дать возможность Самому Богу действовать в нашей жизни, как Ему угодно. Ведь Бог — есть Любовь и Он Сам знает, когда и как нам помочь в наших трудностях или болезнях.
Батюшка приводил примеры из своей жизни, рассказывал, как Матерь Божия исцелила его опухшую ногу, которую повредил при строительных работах по восстановлению храма в Жарках. Рассказывал, когда появились проблемы с суставами -полиартрит, Господь помог — послал людей с нужными народными рецептами, и, как говорили, неизлечимая болезнь отступила. А об исцелении зрения знаю не слов, сама была свидетелем. Около 15 лет назад Батюшка стал плохо видеть, приходилось читать в очках. И Бог послал московского офтальмолога Аллу Константиновну, которая, не прибегая к лекарственным препаратам, используя аппаратный массаж вокруг глаз, помогла восстановить зрение довольно за короткое время. Это была явная и своевременная помощь от Бога для того, чтобы Батюшка мог с полной отдачей продолжать свое служение людям и читать множество исповедей, примиряя грешников с Богом в Таинстве покаяния.
Я уже говорила, что с детства хронически страдала ангиной в тяжелой форме, а после молитвы о. Филиппа в Дивеево у источника преп. Серафима Саровского я совершенно забыла об этом заболевании. Но через 20 лет эта болезнь меня один раз все-таки свалила. К болезням монахи относятся философски, надо с терпеть и благодарить Бога за всё. Так всегда нас учил Батюшка. Лечимся обычно народными средствами, за исключением особо тяжких недугов. Я так и старалась поступать. Но боль в горле нарастала с каждым днём так, что дошло до состояния удушья, очень высокой температуры с сильной головной болью. Мысленно я уже готовилась к переходу в вечность. Мама, оценив обстановку как критическую, не сказав мне ни слова, пошла просить молитв у Батюшки. Батюшка, несмотря на позднее время, — около полуночи — сразу пришел к нам в келию. Подошел, перекрестил меня широким крестом и стал читать молитву «На всякую немощь» и что — то еще очень тихо и довольно долго. При этом был серьёзен и сосредоточен. Потом присел около меня на кресло и молча сидел около 30 минут. Мама тоже молилась. У меня было спокойно на душе и я ненадолго провалилась как бы в забытьи. Когда открыла глаза, Батюшка с улыбкой спросил: «Ну что? Жить будем?» Я ответила: «Как благословите». Боль горле хотя и была, но не сильная и жар спал. Батюшка тут же благословил меня и маму и ушел. На следующий день я встала практически здоровой. Теперь мама, монахиня Лия, уже в духовном мире с Батюшкой и ушедшими сестрами нашей обители молятся о всех нас…

Миссионерские поездки

Батюшка несколько раз ездил в Сибирь на машине, посещал все места, связанные с его детством, юностью. Много было проповедей, бесед, встреч, в том числе в храмах и на их территории. Люди, которые видели нас с отцом Евгением, дьяконом нашей обители, в числе сопровождающих рядом с Батюшкой, относились и к нам с некоторым почтением и благоговением: «Матушка, матушка». И когда Батюшка это замечал, он обязательно начинал «знакомить» их со мной: «Да, смотрите, какой Господь милостивый! Вот эта матушка, которую вы видите, была жуткой наркоманкой, пьяницей. Уж в каком виде я с ней познакомился! А теперь стала на человека похожа, как к Богу обратилась». Да еще прибавит: «Ну, ты хоть сама подтверди, а то подумают, что я наговариваю». Поначалу, конечно, внутренне меня это смущало, хотя виду не показывала, улыбалась.
Самое интересное, одна женщина после очередного такого знакомства подошла ко мне, осторожно обняла и сказала: «Будем молиться за тебя, родная матушка. Помоги тебе Господь! Как я тебя понимаю!» Я очень благодарна Богу за все эти уроки смирения и вразумления. Батюшка, таким образом, меня еще и обеспечивал чьими-то молитвами о моей грешной душе.

Про Сибирь Батюшка говорил, что там люди особенные, удивительные по своей простоте. Суровые условия жизни не только их закаляют, но и делают добрее, смиреннее. Говорил, что не помнит с юности своей, чтобы у кого-то были мнительность, обиды. Наоборот, по-простому услужливые, всегда стремились помочь друг другу, незлобивые, не спорящие между собой. Скажет один другому: «Давай сделаем так-то». Другой: «А, давай!» Первый говорит: «Нет, пожалуй, не будем» И напарник отвечает: «Ну, хорошо, пожалуй, не будем». И нас учил этой простоте в общении, взаимопониманию, а значит, добровольному послушанию, чтобы не настаивать на своем, научиться жить для ближнего и делать все во славу Божию. Он радовался, когда чувствовал, что кто-то старается жить в послушании, не помнить зла и обид, неурядиц. Ведь все мы – живые люди, бывают всякие, в том числе неожиданные, ненамеренные, столкновения.
Помню, когда мы были в Сибири, направлялись на озеро Берчикуль в Кемеровской области. Когда-то в юности он в тех местах косил сено для колхоза. Дорога длинная, пора было уже остановиться, отдохнуть. Смотрим: прямо посреди улицы бабушка гонит свою скотинку на пастбище, и Батюшка останавливается. Он ее первый раз видит, она его тоже. Он говорит: «Мать! У тебя банька-то есть?» ‒ «Да, Батюшка, есть». – «Ну, ты истопи. Мы вот сейчас через полчаса приедем» ‒ «Да, хорошо, Батюшка». Я оказалась свидетелем и спрашиваю: «Как же так, Вы ее не знаете, она Вас не знает? А вы так запросто про баньку-то…» ‒ «Да тут в Сибири так. Естественное такое общение. Первый раз видишь человека, а он все готов для тебя – и баньку истопить». Мы, действительно, туда приехали, банька уже натоплена. Батюшка с о. Евгением пошли в баню. А мы с бабушкой – рыбачить на озеро. Она и рыбы нам нажарила, и приняла путников с большой любовью. По словам Батюшки, это естественное состояние людей в Сибири. И мы в этом тоже убеждались на протяжении всей поездки.

Расскажу еще об одной интересной встрече.
Примерно в 2005 году в монастыре появилась книга протоиерея Валентина Бирюкова под названием «На земле мы только учимся жить: непридуманные рассказы» — о своей жизни, об интересных людях и встречах. Описанные события оказались очень близки Батюшке — время и места, связанные с его детством и юностью в Алтайском крае. Рассказал о встрече в г. Алейске с прозорливым старцем иеромонахом Пименом (Жуковым) (1903-1973 гг.), о жизни этого удивительного священника, о том, как он пострадал за веру, был в ссылке на Колыме и вновь оказался дома, в Алейске, когда в 1943 году стали открывать церкви; как получил от Господа дар видения душ человеческих. Батюшка очень обрадовался этим сведениям об отце Пимене — хорошо его помнил еще с детских лет, когда босоногий бегал в храм, где тогда и служил иеромонах Пимен. Но о жизни его ничего не знал. А теперь батюшка, читая свидетельства о прозорливости этого священника, вновь вспоминал свои встречи с ним. Именно отец Пимен и крестил нашего Батюшку в г. Алейске в возрасте 7 лет, а впоследствии предсказал ему путь священнослужителя. Об этом Батюшка вкратце написал в своей автобиографической книге «Призвание».

И в очередной раз путешествуя по Сибири в 2010 году, Господь утешил Батюшку, подарив встречу с о. Валентином Бирюковым в Новосибирской епархии в г. Бердске в храме Сретения Господня, где он ещё служил несмотря на свой преклонный возраст. Ему было тогда почти 87 лет. Протоиерей Валентин оказался очень энергичным человеком со светлым умом и ясной памятью. Нам предложили отобедать и за трапезой состоялась интересная беседа о том, как Господь ведет каждого человека по Своему особому Промыслу. Интересно было наблюдать за беседой двух священников, их живыми эмоциями и единодушием в духовных вопросах. Запомнилась одна из пословиц из уст о. Валентина: «Победим всякую ложь Крестом и постом, и убежит от нас вражина со своим черным хвостом!». В 2018 году о. Валентин преставился ко Господу, приняв монашеский постриг с именем Иосиф.

Из своей юности Батюшка рассказывал, как в период работы в шахте власти приставили к нему, молодому верующему человеку, штатного атеиста-агитатора, наполовину китайца. Этот человек его пытался убедить, что Бога нет. В итоге четырехчасовой беседы отчаявшийся атеист посоветовал Александру Юрасову идти в семинарию, что дало толчок к перемене жизни, помогло стать священником. Батюшка тогда принял его совет как от Бога. И вот в 2000 году, когда Батюшка в очередной раз ездил в Сибирь, он с этим человеком в городе Прокопьевске встречался. Я не запомнила ни адрес, ни имя. Но поразителен факт: бывший атеист сам потом пришел к вере и на момент той встречи был уже крещеным христианином.

Наш духовный отец – человек, щедро наделенный даром любви, любви Божией, живой пример жизни по заповедям Христовым. Я не помню, чтобы с кем-то Батюшка спорил, кого-то осуждал, тем более на кого-то обижался. Он всегда был мирным, спокойным. Причем, это была внутренняя тишина души, она прямо там царила. Хотя внешне Батюшка был очень радостным и довольно активным. В нем как-то удивительно было всё в меру, и сочетались самые разные черты характера. Например, будучи человеком жизнелюбивым и радостным, а порой по-ребячески озорным (невзирая на почтенный возраст), обладая здоровым чувством юмора в повседневной жизни, в храме при совершении богослужения был необычайно серьезным и сосредоточенным. Или, например, такое наблюдение. Он был довольно строгим в исполнении церковных уставов, канонических и апостольских правил, но в то же время удивительно снисходительным, мягким по отношению к человеку лично. Все замечали, и я для себя, что говорил он всегда спокойно, никогда не торопился. Старался донести до души человека, с кем бы ни общался, какую-то главную мысль. Но эту главную мысль он доносил простыми словами. И проповеди, и беседы Батюшки были очень доступны и понятны абсолютно всем, от мала до велика, от простеца до ученого. А почему они были доступны? Потому, что были наполнены, как батюшка говорил «примерчиками» из жизни, для наглядности.
Он постоянно находился в богомыслии. Что бы в жизни с ним ни происходило, он пытался это применить в своих проповедях, во всем искал духовный смысл. Как- то ехали в купе поезда. Вдруг в окно ворвался солнечный лучик, и стало видно такое множество пыли в воздухе, которого без солнца вовсе не было заметно. А тут вдруг луч света показал, в каком «темном царстве», в какой пыли мы сидим, каким воздухом дышим. Даже неприятно стало. А у Батюшки сразу мысль: «Посмотрите, вот так же и благодать Божия, когда коснется человека, тогда он видит в себе множество грехов, приходит покаяние, все внутри меняется». Так рождалась проповедь.

Таких примеров много в моей памяти. Расскажу еще об одной. Батюшка очень любил природу и при первой возможности старался выехать в лес подышать свежим воздухом и конечно пособирать грибы. Он хорошо в них разбирался и нас этому научил. В лесу прекрасно ориентировался. Без грибов Батюшка никогда не приходил, даже в не грибной год он умудрялся найти пусть немного, но все-таки хороших грибов. Помню в один из таких походов в лес, когда грибов было, мягко говоря, совсем немного, Батюшке на выходе из леса попался огромный белый гриб. Просто красавчик на первый взгляд. Батюшка срезал и по обыкновению разрезал его, чтобы понять насколько он действительно достоин попасть в корзину. Но увы, он оказался совершенно червивым. Тут и родилась его проповедь о том, что Господь и рад бы нас взять в Рай, да грехи не пускают, как и этот гриб не может попасть в корзину из – за множества червей. Грехи, страсти, как черви изъедают душу, и она становиться не способна жить с Господом…
Помню, как нам понравился наглядный пример такой проповеди, что мы написали на эту тему в шутливой форме что — то вроде басни в подарок на день Ангела Батюшке.

Вспоминается, как Батюшка благоговейно относился к дару священства. Говорил, что священнику дана великая благодать, удивительная возможность не только молиться и служить у Престола, но и примирять человека с Богом в Таинстве Покаяния. Поэтому главные вещи в любой поездке, которые он брал с собой – это Евангелие, крест, епитрахиль и поручи. Т.к. главное дело в жизни священника — спасать души, помогая научиться каждому человеку увидеть свои грехи, осознать их и принести покаяние. Но люди часто приходили не только на исповедь, но и для получения ответов на мучающие их вопросы и за утешением в скорбях. Батюшка всегда во время исповеди держал в руке четки, слушал и молился. И Господь влагал в его душу те слова, те мудрые советы, которые были нужны именно этой кающейся душе. В этом Батюшка видел призвание и главное дело своей жизни.

У Батюшки была детская простота, не наивность, а простота святой души, которая рождала, видимо, и чистую веру в Бога, и абсолютное доверие Ему. И часто просто он сражал этой простотой тех, кто с этим сталкивался. Помню, была очередная длительная поездка, Батюшка за рулем. И на одном участке пути был ремонт дороги. Пыль столбом. Ничего не видно. Видимо, там были какие-то ограничительные дорожные знаки, но Батюшка их явно не заметил. Вдруг из этой пыли прямо перед носом — останавливающий жезл. Мы остановились. Сотрудник ГИБДД говорит так серьезно, увидев, что священник за рулем: «Что же это Вы, Батюшка, нарушаете?» А Батюшка даже не стал оправдываться, и как-то сразу неожиданно для всех выдал: «Простите! Я больше так не буду». Такой ответ явно обескуражил строго настроенного блюстителя, он вдруг на некоторое время потерял дар речи от этой реплики из уст солидного священника. Мы все заулыбались. Это было совершенно без иронии, а искренне, с чувством вины – просьба о прощении.

Еще Батюшке всегда было интересно найти ключик к любому человеку. Хотя и не знал языков,но если предстояло общение среди какого-то народа, он иногда заучивал фразы. Однажды, когда проезжали Чувашию, на трассе остановил сотрудник ГАИ: «Ваши документики!» Не помню, чтобы мы нарушали скоростной режим, скорее, просто проверка на дороге, и Батюшка сразу: «Тура кельту, Тура казартар». Тот: «А Вы знаете чувашский?» — «Ну как же, я с чувашами жил». (У Батюшки родная сестра замужем за чувашом). И блюститель сразу заулыбался: «Проезжайте, Батюшка». Я спрашиваю: «Батюшка, что Вы такое сказали?» — «Это по-чувашски: Господи, помилуй! Господи, прости!» Вот так он наводил мостики, контакты.
В какой-то области мы доехали до переправы через реку Обь, если не ошибаюсь. Огромная очередь на переправу, много машин. Стоим в пробке. А тут цыгане всех обходят: «Давай погадаю! Денежку дашь?». Батюшка говорит им: «Рашай, Рашани!» В переводе на русский «батюшка и матушка» (в г. Алейске семья Юрасовых на зиму приютила цыганскую семью). Они так сразу: «Ого! Вы откуда знаете цыганский?» ‒ «Я с цыганами жил!», — задорно отвечает Батюшка. «Что же вы ходите гадать? Нельзя людей обманывать», ‒ мягко и доброжелательно продолжает. Они его окружили: «А что, Батюшка, нам же надо как — то жить». – «Так вы должны не просить, а, наоборот, стараться давать, тем более священнику. Вот корову, если не раздаивать, молока не будет. Даже если у тебя мало, ты должен отдавать, тогда и Господь тебя не оставит». Самое интересное, они эти слова приняли к сердцу, стали между собой по-цыгански обсуждать, одна цыганка всех подозвала к себе, и они Батюшке собрали небольшую сумму: «Вот Вам, Батюшка, на дорогу!» Так доброжелательность находила отклик в сердцах людей. А среди духовных чад было немало и искренне верующих православных цыган.

С Батюшкой всем было тепло, светло, непринужденно, легко в общении, и мы все чувствовали себя детьми одного отца. Поэтому порой и подшучивали даже над ним. По-детски, когда это было в неформальной обстановке, по –семейному. А он снисходительно и с любовью относился к этому. Всем позволял себя проявить в свободе, по-домашнему. Он говорил, что нельзя от новоначальных требовать только сторого уставных отношений. Поступал с рассуждением, чтобы не перегнуть палку. Ему даже нравилась естественность в общении, и особенно уважал искренность.

Как-то к нам в обитель приехал из Польши Марк Якимюк, который там работал в православном издательстве «Братчик». Он уже был знаком с книгами Батюшки и хотел лично познакомиться с их автором. Во время своего визита Марк пригласил Батюшку с сестрами в паломничество по православным святыням Польши. Мы исколесили тогда всю Польшу, посетили много православных монастырей. А потом Марк предложил нам съездить в католический монастырь ордена кармелитов. Оказалось, что там живет монахиня, интересующаяся Православием. И в числе других изданий она уже читала книгу Батюшки «О вере и спасении (вопросы и ответы)». Читала она благодаря общению с Марком, который ее снабжал книгами. Кармелитские монастыри отличаются строгим уставом. Встречи разрешаются в исключительных случаях, и то только через решетку. Батюшка с радостью согласился посетить такой монастырь. К нам вышла монахиня Мария, высокая, статная, с улыбкой на лице, очень добродушная. Мать Мария говорила по-русски, правда, с сильным акцентом. В затруднительных случаях помогал Марк как переводчик. Видно было, что Мария очень рада встрече с Батюшкой. В последствии духовное слово батюшки и его книги дали свои плоды. Мария приняла православие, стала его духовной дочерью и подвизается в православном монастыре у себя на родине. А сколько таких семян упало на благодатную почву ищущих спасения душ и дало плоды, знает только Господь. Батюшка сеял обильно, с полной отдачей и любовью к Богу и людям. В конце краткой беседы Батюшка предложил ей пригласить игумению, а потом и сестер обители. Вышла игумения, маленького роста, очень приятная, она провела в монастыре около 50-ти лет с юности. Я всегда удивлялась способности Батюшки со всеми находить контакт, в любых ситуациях. Даже без знания языка, вступая в общение, он мгновенно, не смущаясь, переходил на язык жестов и знаков и каким-то чудесным образом добивался понимания. Его глаза, полные доброты и любви, располагали сердца людей лучше, чем красивые слова. Ну, а в Польше у нас не возникало проблем, так как Марк переводил, и родной его язык ‒ польский. За решеткой собрались сестры во главе с игуменией. Батюшка после первого знакомства стал рассказывать о том, что Господь много Церквей не создавал, Он создал только одну Церковь. И в конце предварительного слова вдруг начал учить креститься правильно, причем сам показывал, как надо складывать троеперстное крестное знамение: «Вот зажмите два пальчика во имя двух естеств Христа, три пальчика во имя Святой Троицы». И все это в действии: осеняет себя крестом, показывая, как правильно креститься и предлагая повторять за ним. Делал он это так естественно, что все сестры во главе с игуменией, как дети, с какой-то удивительной простотой и доверием начали налагать на себя трехперстное крестное знамение по православному. При этом все были такими радостными. Расстались очень хорошо, приветливо. Потом мы удивлялись его смелости в католическом монастыре. Он, улыбаясь, отвечал: «Ну что? Как же? Я ведь обязан объяснить им о Православной вере, это долг священника. Я же должен был им помочь».

Укрепление в вере

Первые годы в монастыре Господь укреплял меня в вере. Батюшка каждые две недели ездил на радиостанцию «Радонеж» в Москву, выступал в прямом эфире, обычно по понедельникам и средам, и в эти дни исповедовал московских духовных чад на квартире, где останавливался. Квартира довольно просторная, но все равно было очень тесно из-за множества людей, приходивших для исповеди, беседы, разрешения жизненных вопросов. Иногда старые знакомые приводили новых людей, которые искали Бога и нуждались в разрешении каких-то своих недоумений и проблем. Я по послушанию готовила, кормила, поила чаем всех приходящих, как было в обычае Батюшки – никого не отпускать голодным. А Батюшка сидел часами, исповедовал в своей келье. Выйдет на полчасика пообедать, чайку попить, и опять – исповедь. А вечером – эфир. Я удивлялась, как он выдерживал эти три дня, усталый, без воздуха, но всегда радостный. Как-то вышел он из кельи, позвал меня. А у него в это время сидела незнакомая женщина, на вид представительная, которую кто-то привел впервые. Она рассказала о себе, что по профессии психолог. Мы немного поговорили втроем. Батюшка посадил меня чуть поодаль. Я не понимала смысла моего присутствия. Потом Батюшка сказал женщине: «Ну что, давай помолимся». Он был в епитрахили и поручах. Положил ей на голову руку и стал читать незнакомую мне молитву, как я поняла, заклинательную. Что тут началось. Лицо и голос этой женщины изменились в одно мгновение. Она стала отвечать на вопросы, которые Батюшка ей задавал, странным голосом, похожим на поросячий визг. Потом стала ползать, прятаться от Батюшки под шкаф, затем пыталась взлететь, махая руками. Это было жуткое зрелище! Оказалось, что в ней был бес, о котором она даже не догадывалась. Я бы никогда не смогла предположить подобное, общаясь с ней до того момента. А Батюшка, предварительно поговорив с ней, исповедуя ее, видимо, все понял. И решил для укрепления моей веры показать, что духовный мир существует, он здесь рядом. После чего Батюшка опять читал молитву, и женщина пришла в себя, как бы очнулась. Первое, что она сказала: «Батюшка, это не я!» Ей было так стыдно за свое поведение. А он с любовью говорит: «Да ничего, матушка. Вот видишь, надо ходить в церковь. Ты нераскаянная, живешь неправильно». Я ушла, и они еще некоторое время беседовали. Для меня было потрясением такое ощущение реальности потустороннего мира и темных сил, опыт на всю жизнь.

Помню, Батюшка рассказывал, как он встречался в Алма-Ате с митрополитом Иосифом (Черновым), высоко духовным человеком. Батюшка сам убедился в общении, что он обладал даром прозорливости. И когда Батюшка спросил: «Что мне делать, чтобы спастись?» ‒ Митрополит ему ответил: «А ты не думай об этом. Твое главное дело – помогать людям спастись. А их молитвами и ты спасешься». Это Батюшка хорошо запомнил, принял как ответ от Бога, и старался всегда этому следовать. Где бы он ни был, с кем бы ни разговаривал, он всегда старался помочь людям спастись.

Последний урок

Помню, когда Батюшку спрашивали, сколько сестер у Вас в монастыре, он полушутя отвечал, что цыплят по осени считают. Сколько на кладбище крестов, столько сестер и братьев в монастыре небесном. И дай Бог, чтобы мы там большой монашеской семьей славили Господа нашего. Чтобы Батюшка мог сказать: «Господи, вот я, и вот мои ученики», чтобы было у него родительское счастье — сказать это обо всех нас!

И, быть может, самое важное, что Батюшка нам показал – это то, как он ушел к Богу. Его переход в вечность учит многому, еще больше утверждает в вере и доверии к Богу. Что я имею в виду? Батюшка всю жизнь нам говорил, что надо Богу доверять: «Что Бог ни делает, всё к лучшему», «Бог Сам знает, что нам нужно», «нам только жить, Бога благодарить и радоваться». Это было постоянным девизом его души и жизни. Он молился Господу и Матери Божией, чтобы умереть с причастием Святых Таин, чтобы на своих ногах, в здравом уме, чтобы Господь дал ему благую христианскую кончину. И всегда верил в то, что когда человек отходит в тот мир, причастившись Христовых Таин, то Господь по благодати и милости избавляет такую душу от прохождения мытарств. Он всегда радовался, когда сестры нашей обители отходили ко Господу с покаянием и причастием. Вымаливал, конечно, и себе блаженную христианскую кончину.
И теперь уже, когда Батюшка отошел ко Господу, мы все знаем, что именно такую блаженную христианскую кончину Господь ему даровал. «По вере вашей да будет вам» (Мф. 9, 29). «Просите, и дастся вам, стучите, и отверзется» (Мф. 7, 7; Лк. 11, 9). Поэтому как не благодарить Бога за встречу с Батюшкой, за жизнь под его руководством и за его прекрасный переход в вечность! Царствие Небесное тебе, дорогой наш Батюшка!